EJA - Memoirs/Stories

Комментарии Илана Брашинского
Перевод с английского Рут Брашинской

Действительная история

рассказанная моим двоюродным братом Довом (Дов Бернхард Брашинский) ז"ל

Зима 1941/42

Я ищу человека. Я ничего не знаю о нем, но если ты выслушаешь меня, ты поймешь, что мне надо найти его. Я уверен, что этот человек в Израиле.

Нас выслали в Киров, там было очень холодно, там не было еды и не на что было жить. В то время я был в 7 классе. Я ходил в школу, но каждому ученику давали только 200 грамм хлеба и воду. Жить было невозможно.

Я пошел работать. Я был кассиром в кинотеатре. Продавал билеты с 4 до 11 часов вечера, а утром шел в школу. Мне платили немного, но на работе я получал 1 кг хлеба в день, и это было много.

Через какое-то время билеты закончились, и начальник попросил меня сходить за ними в другой населенный пункт, в 65 км. от нас. Все в снегу. Температура –45С. Идти по морозу, без еды, без всего.

Я вышел из дома в 8 часов утра. Было ветрено и очень холодно. Я уже съел свой маленький кусок хлеба. В 8 часов вечера я дошел до деревни (до цели моего назначения было еще далеко).

Я ходил от дома к дому, бедный, у меня ничего не было, я был плохо одет. Я только просил, чтобы мне разрешили переночевать, утром я уйду. Никто не пускал меня к себе в дом на ночь. Я увидел очень маленькую и грязную баню, и в ней был мужчина. Я спросил его по-русски, можно ли мне у него переночевать.

Он сказал мне: «Парень, здесь нет места, мы очень бедные, не видишь что ли?» Я ответил: «Они (другие соседи) не пустили меня на ночь». Он сказал: «Что же я могу сделать? Они живут гораздо лучше меня».

Я попрощался и пробурчал себе под нос на идиш: «мне остается только замерзнуть». «Так ты еврей? – спросил мужчина. Я сказал: «Да». «Почему же ты сразу не сказал мне об этом?»

Он дал мне кипяток (так называемый чай) и половину от лежащего на столе хлеба. Я видел, что в доме ничего больше нет. Я не хотел брать. У него была молодая жена и грудной ребенок.

Он сказал мне: «ты будешь спать здесь» и показал на кровать, единственную кровать в доме. Я отказывался и сказал, что это его кровать. Тогда он сказал мне: «нет, тебе завтра надо пройти еще 35 километров, а мне не надо». Я спал ту ночь на кровати, а он с женой – на полу. Этот человек не знал меня.

Утром он дал мне половину своей дневной нормы хлеба. Я не хотел брать, но он заставил меня взять его. Вот почему я жив до сих пор.

[Из того, что мне рассказывали в нашем доме, в Эстонии и в Израиле, когда я был маленьким: Так называемая «баня» была очень маленькой и грязной постройкой на краю деревни. Это было последнее место, куда можно было зайти и просить. Мой папа замерз и ослаб, вся его одежда была мокрой и холодной, и он абсолютно выбился из сил. Он понимал, что если он не найдет в эту ночь ночлега – он умрет от холода на морозе.

Единственной кроватью в доме этого человека было ложе на печке (самое теплое место в этой так называемой «бане»). Та семья, которая впустила его, была очень бедной, это было видно (почти ничего не было в доме). Когда мой папа летом проходил мимо той маленькой деревни и хотел поблагодарить приютившую его зимой семью за спасение его жизни, их там не оказалось. Соседи сказали, что они ушли из деревни.

Несмотря на жуткий холод и ветреную погоду, мой папа должен был пойти за билетами, потому что, если бы он отказался идти – он мог бы потерять работу. Тот килограмм хлеба в день помог всей семье (его матери, старшему брату и младшей сестре) выжить в те ужасные годы в Кировской области, куда многие граждане Эстонии, эстонцы и евреи, были высланы советскими властями во время депортаций 1941 г. Многие умерли от голода и болезней. Кто выжил – те вернулись в Эстонию много лет спустя].